Мне всегда было сложно понять, почему мне так тяжело на душе, когда вокруг люди делают для меня хорошее. Есть одна нехитрая особенность своего «Я» - я не могу жить, если виновата я одна, и никто другой. Мне тяжело осознавать, что люди вокруг совершеннее меня, что я хуже их, что я ВИНОВАТА.

Меня можно предать, меня можно обмануть, но от этого мне не будет больно. Мне больно только тогда, когда я сама виновата. И, казалось бы, в этом много положительных моментов, но, только не в моем случае. Потому что есть другая проблема – я тащу за собой всегда и везде свою тележку с прошлым. И все мои ошибки жалят меня снова и снова, несмотря на то, что все умялось и забылось. Просто, от осознания того, что презумпция невиновности есть у всех, кроме меня, мне сложно жить дальше.

Я не могу оправдать себя в собственных глазах. Никак и ни при каких обстоятельствах.  Могу оправдать для других, чтобы попытаться очистить имя хотя бы внешне, но внутри я буду страдать долго и упорно. И здесь же, опять же, снова есть «но»: несмотря на то, как тяжело мне прощать саму себя, перед совершением чего-нибудь, я не слишком тщательно обдумываю последствия, я слишком часто соглашаюсь с собой идти на риск, проходя через одно несколько раз, наступая на те же грабли. И так будет до тех пор, пока не наступлю на грабли с топором вместо рукоятки, чтоб уж наверняка хорошенько получить в лоб, чтоб запомнилось, если что-то останется от лобной части головы.

 



Все было бы просто, если бы я не делала все сложным. Я упряма, и единственное, в чем я не упрямлюсь, так это в признании своей упрямости.

После сна остается странное ощущение, музыка, запахи, но нет никаких фактов. Я не помню все самое интересное, что было. А мне так нужно знать, что мне такого снилось, от чего при возникновении этих образов во время бодрствования у меня сердце бьется быстрее, и в груди щекотно. Мне нужно помнить, хоть я и не знаю, зачем.



Ни логики, ни смысла, ничего. Это даже не просто бред, это хуже.

Я не Есенин, я Гамлет. Ведь только я, побывав в попе, буду настольгически вспоминать об этом потом, и даже желать снова быть там, лишь бы только пожалели. Вытащили, а я опять туда же. Да, у меня опять проблемы. Все одно и то же, но больше всего меня беспокоит мой страх перед будущим. «Боюсь будущего, аж дышу тихо» - про меня. Только я просто перестала есть, перестала нормально жить, запустила себя, и, к сожалению, не умею вытащить себя из этого всего дерьма, как Мюнхгаузен, за волосы. Не умею, хоть убей.

Хочу, чтобы невыносимая боль ушла. Хочу, чтобы все было хотя бы как раньше. Чтобы я снова могла танцевать, бегать, дышать. Чтобы я могла пройти четыре километра на восьмисантиметровом каблуке, пускай и на танкетке, и не умирать от усталости. Я хочу быть молодой снова. Бредовые слова для человека, рожденного всего-то 19 лет назад. Моя жизнь парализована моей же ленью и страдальческой жалости к самой себе. А мне пора бы действительно пожалеть себя и начать жить, как надо. Полноценно.

Я разучилась писать по-человечески. Я полна идей, но не могу их реализовать. Мне бы начать писать снова, заставить себя работать, работать, как надо, но мозг отказывается включаться на режим «художественная проза». Слезливо жаловаться на свою жизнь – всегда пожалуйста, а вот что до написания третьей главы одного романа, написания одиннадцатой другого и дописывания до конца той самой новеллы – нет сил, «нет» времени, нет желания. Что-то не клеится, и это очень меня расстраивает. А еще, вспоминаются мамины слова – «кому это надо», да-да, лучше бы что-то полезно сделала (посуду помыла бы).

Сижу, смотрю на этот белый лист и мигающую палочку, и думаю, действительно – в чем смысл насилия по отношению к мозгу, когда никто не читает, никому не интересно, но закрадывается шальная мысль – позже придет время, когда я буду популярна. Этого мне не хватает. Признания в обществе, что я не настолько бесполезна, что я хоть на что-то гожусь.  Да, не в этом счастье, но мне это «кровь из носа», как нужно. Хочу быть хоть где-то действительно талантливой. Тот, кто и мог бы оценить, русского не понимает. Вот обидно-то.  

 А что ты видишь, когда закрываешь глаза?

«Нет существительных, согласующихся с прилагательным мой». Да иди ты в ... лес, грамматика в Ворде! Этому прилагательному не нужно существительное, чтобы согласоваться, оно и так самостоятельно! Оставь в покое ты слово «мой»! Пускай живет себе спокойно.


Я разучилась логически связывать абзацы.  И даже это слово мне почему-то хочется писать с буквой «о», еще и «д» приписать перед «ц». Обезграмотилась.  


Все равно всплывает его образ, старый забытый образ, когда слышу это «ты, тебя». Это как фотография в мобильном к определенному контакту. «Милый» меняется, а по номеру то один и тот же человек звонит, и если не убрала фотографию – то так и останется. Выбросить номер, стереть сообщения, удалить файлы. Жаль, что в голове не все так легко. Жаль, что раны на сердце не так быстро залечить.

Это сугубо лично. Крайне отрицательно. Нелогично, критично и отвратительно. Открыто, но недосказано. Невысказано. Скрыто, но не закрыто, ибо спойлер можно открыть.

Парадоксально, насколько самоуверенны бывают ничтожные люди. Насколько опасно обижать хрупкого скорпиона. Насколько проще убить его до того, как он тебя ужалит. Убивайте ядовитых насекомых, пожалуйста.

В "подробнее" - подробнее.

England, Basingstoke, 22 of March 2011.



Я там, где я хочу быть, но все равно что-то не так. Я "благополучно" добралась. Я наконец-то дома. А здесь весна, цветы цветут и птички поют. Замечательно, а я в пальто. Такая зимняя приперлася.





Сколько нервов убито из-за моей типичной тупости. Ну, сколько процентов людей опаздывает на самолет? Да ладно это, я ж ночь не спала, думая, что у меня билет обратный закрыли, потому что я на первый путь опаздала. Нет предела моей дурости. Серьезно.

И как я тряслась, лишь бы доехать до аэропорта в Риге, чтоб не перепутать его ни с чем, чтоб попасть вообще туда, куда надо. Я просто поняла одну нехитрую истину о себе самой - я могу ошибаться там, где очевидно, что вот сейчас ошибешся, и все равно, я ошибаюсь. Я иду, вижу фекалии, и все равно, будто специально наступаю в них. А потом плачу месяцами, почему я дура такая, опять ступила в каку. Закономерная безолаберность.

Хорошо, что хоть вообще добралась.

А еще я заметила одну весчь : меня не интересует ситуация в мире. Я вообще как очень близорукий человек никогда не пишу ни о чем, что дальше моего носа. А надо бы.